Подождите пока делается запрос
Наверх
Памятник стратонавтам Саранск

Мордовия: люди и жизнь

СМОТРИТЕ. ЧИТАЙТЕ. ДУМАЙТЕ.

Информационно-аналитический медийный ресурс

Мы приглашаем начинающих поэтов и писателей, которые могут опубликоваться в нашей рубрике «Дебют».

Высылайте нам свои произведения.

Не стесняйтесь. Мы поддержим вас в вашем творчестве.

Короче говоря, мы идём к вам. Смотрите. Читайте. Думайте.

- Александр Пыков

ГлавнаяРазделыПобеда - наше наследие – Не все победы потеряны

Статья прочитана: 171 раз.

В том числе сегодня 0 раз!

Не все победы потеряны

03 февраля 2020

Почему-то его все звали «горе мое». Может, потому что пришел с войны без обеих ног, с оторванными на левой руке пальцами? А может, потому что искалеченного, контуженного-переконтуженнного не захотели принимать дома на Украине и эшелон, с такими же, как и он инвалидами, доставил его в Мордовию, в инвалидный дом. А может, потому что уже когда сошелся с сердобольной местной некрасавицей, народил детей и подвыпивший, обрубком тела выползавший на улицу кричал: «Эй, горе мое! Где мои ноги? Где мое счастье?» Мы звали его дядя Боря.

 

Он не был интересным для нас, пацанвы. И только на майский праздник выкатывался из хибарки на своей «подножной» каталке и зазывал нас, одаривая из бумажного кулька сосульками-карамельками: ешьте, у меня ишшо есть. Доставал из-за пазухи бутылку-чекушку, отпивал и становился совсем пьяненьким. И почему-то плакал. Мы смеялись над ним и его чудными слезами. А он, вместе с нами, размазывая слезы по небритым щекам, тоже смеялся. Потом он куда-то пропал. Говорили, что безногого полумужика, получеловека бросила то ли жена, то ли сожительница, а его увезли в другой «индом». Больше дядю Борю мы не видели. Хотя, вспоминать иногда – вспоминали. А вот уже в последнее время – тем более…

 

Нам дядя Боря рассказывал не то, как воевал, а то, как освобождал. Он так и говорил: я освобождал Польшу, Германию, Чехословакию… Именно так и говорил – не воевал в Польше, а освобождал. Мы его спрашивали про бои,  про наступления - отступления, про то сколько немцев поубивал. А он нам – про какие-то мирные дела, а не про то, какой мы видели войну в кино. Это, наверное, правильно. Потому что злоба войны не только вполовину укоротила его, но и нарубцевала отметины внутри контуженной головы, которые давили на всю его искалеченную сущность, не давая жить хотя бы в относительном покое.

 

Он рассказывал, как в освобожденных городах Европы, первое, что делали наши, выкатывали на площади походно-полевые кухни. Как напуганные годами «нового порядка» горожане недоверчиво и осторожно подходила к новым «оккупантам» за ароматным кулешом. Неужели это не провокация? Неужели эти «варвары» не имеют других целей кроме как накормить? Ведь их еще вчера-позавчера стращали кровожадными азиатами, дикарями, насильниками-завоевателями.

Потом уже, от разных фронтовиков, приходилось слышать, как их внутренняя ожесточенность вдруг сменялась милосердием и состраданием, когда видели голодных напуганных детей. И не важно, где это было – в Польше, Венгрии, Германии, Австрии. Солдат снимал свой заплечный тощий «сидор» и доставал оттуда все, что там было – хлеб, тушенку, мыло. Конечно, он мстил. Конечно, он ненавидел. Но его месть и ненависть не были звериными. Они имели глубокую человеческую природу, в которой не было места изуверству и человеконенавистничеству. В немецких, польских или венгерских детях он видел своих детей или сестер и братьев. Солдат пришел в Европу спасать. Но не только через ненависть к врагу, а в первую очередь через жалость-сострадание к безвинным и беззащитным. 

В истории походов он доходил до Парижа и дважды до Берлина. И каждый его поход был походом-освобождением. Он не уничтожил ни одного народа, не сравнивал с землей города, не жег в печах миллионы, не мстил детям, женщинам и старикам. И даже после побед он делился с побежденными и освобожденными всем тем, что в недостатке имел сам.

Дядя Боря половину себя оставил и похоронил в Польше, уже после того, как закончилась война. Минная растяжка «лесных братьев», как напоминание о несогласии с освобождением, разорвала пополам не только его тело, но и всю жизнь. Это случилось вечером. А днем бойцы натопили походную солдатскую баню, вымыли в ней исчесанных от грязи и вшивости детей, живущих в городке, где стояла часть, переодели в солдатское белье и накормили кашей с тушенкой. Мирная расхоложенность ослабила бдительность бойцов, чем и воспользовались новые «мстители», опутав растяжками, как ловчей сетью, территорию. Восемь детей погибло, разметав их вымытые тела. В листовках, которые появились на следующий день, сообщалось об акте возмездия «патриотов» «азиатской орде» …

Через неделю он пришел в себя. Когда понял, что с ним, жить не захотел. Потом из дома пришло отказное письмо, толкнувшее было его в петлю. А потом дни и месяцы и даже годы равнодушия к себе самому, к своей судьбе…

Он не был героем. Как не были героями тысячи и даже сотни тысяч таких же как и он. Но если сложить всю их и не только ратную жизнь во едино, то это будет один сплошной подвиг. Без всякого пафоса и высоты слов.

Время, к сожалению, изменило людей, а люди изменили общечеловеческие святыни, низвергнув их с высот поколения. Историю, в которой была правда, написанная кровью еще оставшимися в живых поколениями, втаптывают в смрад грязи, источающих внуками тех, кого не дал уничтожить наш солдат. Перестали благодарить «Алешу» «братушки», поганя его пьедестал. Со всей озверелостью громят бессловесные, но о многом говорящие, памятники в Прибалтике. Украина, одурманенная идеологией «лесных братьев», напрочь выкорчевывает нашу общую память, водворяя на освободившиеся места обыкновенных преступников и предателей. Польша, испытывающая идеологический оргазм от уничтожения памятников и обычной человеческой памяти. Грузия… Молдавия… Страны Скандинавии… Мир ополоумел, сошел с ума, поддался и ввергся в сатанинское злорадство к стране, которая еще до сих пор не залечила свои раны.

Мы многие годы щадили их историческое самолюбие, обходя стороной упоминание их агрессивности уже тогда, в 41-м. Хотя 28 европейских стран, как единый кулак, ударили по нашим западным границам. И на протяжении всей войны обеспечивали армии вооружением, продовольствием и инвентарем. А спрятавшаяся от войны за океанами Америка? Разве не ее президент изрек циничную фразу: пусть убивают друг друга и тогда мы поможем сильному? А потом воплощали эту гнусность в жизнь, высадившись на берегах Нормандии только в 1944 году. Спасибо, конечно. Но англосаксы опасались упустить выгоду в дележе Европы, глядя на стремительное наступление наших.

Теперь для них настало время мщения за наши подвиги, за нашу стойкость. И уже не они, а оказывается мы развязали войну. Казалось бы, образованные президенты Польши, Украины, Прибалтики и многих других стран, наслаждаются историческими выдумками. Их лица источают изуверское самодовольство, приятность от того, что облаяли и укусили. Они отыскивают, а точнее, сочиняют «факты», подтверждающие не их, а нашу агрессию. Этого мало. И тогда они просто обзываются, как школяры. Весь этот площадной набор хулиганской развязности становится принципом их международной политики, центром которой стали нарастающие в своей злобе санкции. Опомнитесь, господа! Какие санкции? Вы их уже применяли с 1941 по 1945 годы. Их цена только  для нашей страны составила 27 миллионов человек, где средствами их   действий стали «Освенцим», «Дахау», «Бухенвальд», блокада Ленинграда, Сталинград, Лидице и Хатынь… А Волынскую резню забыли? А Холокост? А газовые камеры, виселицы, расстрелы, звериные расправы? А сговоры с Гитлером тоже забыли? А разорения наших городов и сел? И только в 45-м все вдруг прозрели, истошно вопя вместо «Хайль, Гитлер» «Гитлер капут!» А вот теперь опять «прозрели», возвращая свои утраченные амбиции к исходным арийским превосходствам 1941 года и лизоблюдству полукровок. Остервенение в трактовке истории к хорошему, увы, не приведет.

Правда, в Европе сохранилась и другая память. Стоит надеяться, что она возобладает над историческими бесчинствами, творимыми в ряде стран. Но в этом должна помочь им наша, несколько растерявшаяся от хамского наезда, страна. Официальная дипломатия ведущая международные исторические ристалища – это конечно, хорошо. Но очень хочется задать, пусть самому себе, вопрос: а где, так называемая народная дипломатия? Где культурные зарубежные центры? Где наш информационно-идеологический массив? Где наша «калинка-малинка» на зарубежных площадках? Где наша литература в переводах на европейские языки? Где проникновение к умам и душам освобожденных нами народов? Где финно-угорское сообщество, льющее воду на антироссийскую пропаганду? Где общества дружбы или хотя бы содружества? Где, где, где…

Образовавшиеся пустоты в отношениях логично заполнили русофобия, антироссийская и антисоветская истерия. Северный поток… Южный поток… Их проблемы – это всего лишь следствие тех самых пустот, идеологического попустительства. Мы, к сожалению, уже не можем быть технологическими передовиками. Но вернуть себе статус победителей-освободителей – это наша историческая обязанность.

…Дяди Бори, конечно же, уже давно нет в живых. Ушли на покой и почти все те, кто, звеня медалями, возвратясь открывал двери родных домов в 45-м. А мы, следующие поколения, подумали, что Европа и мир «привиты» надежно и вечно от злобы и агрессии. Мы почивали на лаврах победителей. Мы были беспечными и безответственными, когда позволили внутренним врагам уничтожить наше государство. Но пришло время собрать камни, брошенные в нас. Пришло время общественного воздействия на ожидающих этого от нас народа. Не все потеряно. Далеко не все победы потеряны.

Александр Пыков  


Прочтите внимательно нашу статью!

20

0