Тридцать лет спустя...

Лихое время оболванивания масс и установления новой власти

Подпирают воспоминания тридцатилетней давности… Поколению, шагнувшему в четвертое десятилетие своей жизни, та эпоха кажется доисторическим периодом, который будоражит память только постаревшим свидетелям. И даже те, кто сейчас у «руля», с явным пренебрежением реагируют на события своего младенческого возраста: было там что-то такое, что не поделили верхи и низы.

К сожалению, глубокую дремучесть относительно новейшей истории своего отечества молодые люди демонстрируют со смехом и ерничеством. Не все, конечно, но очень и очень многие. Как, впрочем, не только в вопросах истории, но и в вопросах культуры. Поэтому сползание общества в опасное нигилистическое состояние уже сейчас приносит свои гнилые плоды и открывает двери для непрофессионализма вчерашних студентов, и для ненависти к своей стране. «А что мне дала страна?» Этот всеаудиторный возмущенный вопрос становится определяющим в отношении к государству и обществу, который историческим рефреном охватывает Россию, превращая его в мятежный клич «долой!»…

Конец 80-х годов двадцатого столетия проходил под политическим брендом какой-то мутной идеологии перестройки, содержавшей в своем термине средневековую схоластику. Поэтому «процесс» (как говорил тогдашний генсек Горбачев) очень быстро трансформировался в «катастройку», «перекройку», «недостройку». Единственным понятным фактором этой идеологии было провозглашение общественного анархизма и направление его деструкции против государственных устоев. «Если нельзя, но очень хочется, то можно!» Этот принцип, поощряемый центром, сформировал такую критическую общественную массу, сила которой сметала, казалось бы, незыблемые основы мощнейшего государства, оставляя от него осколки. Отвалилась Прибалтика. Средняя Азия вступила в полосу затяжной гражданской войны. На Западе и в Закавказье была очевидность вооруженных кровавых конфликтов. Россия бурлила декларациями о суверенитете. На заводах и фабриках смещали грамотных и профессиональных руководителей. В Москве на совещание при секретаре ЦК КПСС А. Яковлеве были созваны лучшие журналисты центральных СМИ и с удостоверениями ЦК командировались в союзные, автономные республики, области и края для того, чтобы еще больше взбудоражить общество против и без того ослабленного государства. Союзные депутаты вырвали из контекста Конституции политическую статью, которой скреплялись государственные основы страны.

А что в Мордовии? Здесь, как и в остатках всего союза, разделили народ на левых и правых, как напоминание о революционных событиях начала века. Общественные и даже государственные трибуны захватывали такие персонажи, которым в «благополучные» времена не подавали руки. Они погромно врывались в редакции и типографские цеха, приостанавливая выпуски газет. Вакханалия разбоя и шабаша особенно усилилась после 19 августа, когда перетрусивший ГКЧП сдал свои позиции на радость Ельцина и его окружения. И вот тогда на политический свет стали появляться политические «оракулы», славящие идею разгрома страны и уничтожение всего, что связано с историей гордости и славы народа.

На протяжении всех этих «послепутчевых» лет раз за разом возникает утверждение о том, что «русскую революцию» 91-го года учинили американцы. Однако многие политики, представители спецслужб, в том числе внешней разведки, опровергают это утверждение, относя катастрофические события тех лет к внутрисоюзному авторству. Некомпетентность, безответственность, политическая неразборчивость, а порой и банальное предательство отечественных верховодов были теми самыми компонентами, с помощью которых внутренний враг превзошел в своей разрушительной силе историческую захватническую агрессию внешних врагов.

Но были ли объективные предпосылки к событиям 30-летней давности? Конечно были. Забронзовевшая власть, в том числе партийная, пыталась лозунгами прикрыть провалы в экономике и социальной политике, не замечая пустых прилавков, социально-бытовых сложностей, тотального блата и других пороков. Она не хотела соглашаться с необходимостью ее обновления и ротации. К августу 91-го года власть подошла в состоянии политического банкротства, а начавшееся кадровое обновление уже опоздало, чтобы организовать процесс предотвращения всеобщего распада. Сразу после окончания «путча» можно было наблюдать перетрусивших местных вершителей судеб. Они, как бы, стали ниже ростом, тише голосом и с просительными улыбками прощений. Но где хитростью, где подкупом, где нахальством спустя время вновь обрели власть и тогда уже наверстали все упущенное и «потерянное», отгрызая от экономики многомиллиардные куски. Мордовия на многие годы погрузилась в пучину стяжательства, жлобства и крохоборства со стороны бывших партийцев и комсомольцев. Сейчас они недовольны тем, что их близкие содержатся под стражей, объясняя эту «несправедливость» оговорами и наговорами, отказываясь понимать свою роль в моральном и нравственном падении. К сожалению, они не понимают и того, что их деяния могут стать детонатором общественных возмущений, от которых пострадает государство. Урок для них оказался не в прок.

Мы еще вернемся к этой теме, в лицах и фактах, чтобы показать истинную цель «вождей» Мордовии, выросших из комсомольских штанов и ставших теми, кем они стали.