Полпреды Президента (Взгляд 20 лет спустя)

В мае 2020 года исполняется 20 лет с момента образования нового института в стране – полномочных представителей Президента России в федеральных округах.

 

Факт создания округов и назначение полпредов были мерой, во многом, вынужденной. К концу 90-х годов страна, в лице ее региональной и некоторой центральной управленческой части, почувствовала сладость сепаратизма. Местные руководители приобретали черты удельных князей, игнорируя во многих случаях не только какие-то текущие интересы всей страны, но и базовые конституционные принципы. Ожидания «кончины» страны были настолько реальными и ощутимыми, что местные начальники уже не стеснялись организовывать центру мощную фронду и в экономике, и в политике, и в финансах. Набирали свою сепаратистскую силу, так называемые, экономические ассоциации, в которые были объединены субъекты по принципу их территориальной близости. Местное законодательство получило приоритет над федеральным и, в ряде случаев, диктовало свою волю центру по многим позициям жизнедеятельности. Наиболее сильные территории перехватывали исключительно федеральные функции, вторгаясь своими интересами в международную политику, в вопросы безопасности и обороны. При этом центр нередко откровенно заигрывал с местными руководителями, что давало регионам основание дополнительно требовать каких-то особых уступок и преференций. Отсюда и разрешающее полупьяное брать суверенитета «столько, сколько проглотите». И попустительная политика по поводу учреждения посольств и консульств. В этом же ряду «не замечаемое» печатание региональных денег. И даже мелкая пакость – изготовление автомобильных номеров без указания на них российского флажка…

 

Самостийность регионов крепла. На заседания экономических ассоциаций вызывались федеральные чиновники, которых заслушивали вальяжные в самостоятельности местные начальники. А затем принимались решения и направлялись для исполнения в центр. Аппараты ассоциаций обрастали всей организационной атрибутикой – бюджетом, СМИ, транспортом и, даже, идеологией. Сложившиеся отношения между центром и регионами все явственнее угрожали целостности России. При этом, региональные лидеры цинично объясняли свои «демократические» отношения с центральной властью желанием консолидироваться ради решения экономических вопросов. Хотя, в деятельности тех же ассоциаций политики становилось все больше, а экономики – меньше.

 

Дело дошло до того, что местный управляющий истеблишмент в ассоциации «Большая Волга», в которую входила и Мордовия, отказался от участия в партийном строительстве на стороне центра. Образованная им партия «Отечество-вся Россия» грозила, по сути, совершить переворот в стране в интересах регионалов. Их мало беспокоило то, что ослабленная десятилетием внутренних конфликтов страна, уже не выдержала бы новых переворотов. Она иссякла не только экономически, но и политически. Ресурсов не осталось не только на развитие, но и на элементарное сохранение хотя бы того немногого «задела», который остался от мощи Советского Союза. В том числе и территориально. Сил, чтобы поставить на место региональное чиновничество не было. Любое решение центра относительно «умиротворения» регионалов заведомо могло окончится ничем и, даже более того, могло вызвать ответную реакцию сплоченных в единую корпорацию местных чиновников. И тогда страна из 2000-го года откатилась бы к августу 1991 года.

 

Центру необходимо было найти такое решение, которое если бы и не сразу покончило с вольницей в стране, то хотя исподволь. Но сигнал о твердости государства, его намерении на преодоление сложившейся местной фронды надо было дать немедленно.

 

И он был дан.

 

Указом нового Президента Путина в мае 2000 года, страна была «поделена» на семь федеральных округов, куда Президентом назначались его полномочные представители. Вот они, первые полпреды:

 

1. Северо-Западный федеральный округ – Виктор Черкесов;
2. Центральный федеральный округ – Георгий Полтавченко;
3. Приволжский федеральный округ – Сергей Кириенко;
4. Северо - Кавказский федеральный округ – Виктор Казанцев;
5. Уральский федеральный округ – Петр Латышев;
6. Сибирский федеральный округ – Леонид Драчевский;
7. Дальневосточный федеральный округ – Константин Пуликовский.

 

Полпред, с его аппаратом, представлял из себя вынесенную в регионы структуру Администрации Президента. Ей вменялось в "механизацию" не столько наблюдательские функции, сколько организационно-распорядительные и кадровые.

 

По этому поводу было много информационного визгу. С подачи тех же губернаторов, уже вкусивших сласть своей силы и слабинку государства, СМИ разразились небывалыми воплями о покушении на демократию, на федерализм, на общественную стабильность. Они почувствовали, что наступает время, когда страна, разделенная на ассоциации, начнет возвращаться в свои организационно-правовые границы. Тем самым разрушался принцип управляемого хаоса, в котором содержалась держава. В том числе и усилиями лидеров регионов. И в которых удобно, а самое главное, безнаказанно, было возможно вести свой нелегальный «бизнес». Ведь именно из тех времен тянутся до конца не искорененные семейные бизнес-пирамиды, в основании которых находились и находятся лидеры регионов. Именно в те времена с особенной обостренностью развилась циничная двойственность лидеров к центральной власти вообще и к Президенту в частности. На широкой публике они одобряли все действия Президента, благодарили его. Но на «узких» внутрикорпоративных «посиделках» настраивали и настраивают своих нижестоящих или ниже сидящих коллег совершенно в другую политическую тональность…

 

Исходя из того, насколько первостепенно-острой была ситуация в каждом из округов, Президент назначил своими представителями генералов, дипломата и политика.

 

Параллельно были ликвидированы должности «субъектных» президентских полпредов, которые, в большинстве случаев «срослись» с местной властью. Эти должности заместили главные федеральные инспекторы, назначаемые полпредами.

 

На протяжении всей двадцатилетней истории, не без усилий местных властей в общественное сознание вдалбливалось убеждение никчемности «полпредовского» института. Это информационное напряжение было определенной местью за разрушенную властную доминанту регионального чиновничества. Аппараты полпредов, в том числе и их представительства в субъектах, обвиняли в создании параллельных центров власти, «мешающих» местным начальникам выполнять задачи развития, в излишнем контроле, в перехватывании координационных функций в системе федеральных органов и, особенно, правоохранительных органов. Последнее их беспокоило  более всего, потому что к этому времени уже развилась нелегальная бизнес-деятельность не только самих высших руководителей субъектов, но и их близкого, как правило, родственного окружения. Поэтому потеря ресурса влияния на людей в мундирах могло привести к предсказуемым последствиям. Парадоксально, но именно в это время местная управляющая «элита» начала «подкармливать» некоторых недобросовестных и корыстных правоохранителей.

 

Знали ли об этом полпреды? Конечно, знали. Но для того, чтобы принять меры нужна была такая доказательная база, при которой последствия были бы совершенно однозначными. В противном случае информация на эту тему могла рассматриваться и рассматривалась, как клевета и навет.

 

Какими они были, полпреды? Какую роль они играли в государственной и общественно-политической жизни округов? Какой оставили след и оставили ли его вообще? Чем запомнились?

 

Этот небольшой характеристический экскурс касается только Приволжского федерального округа и только тех полпредов, с которыми повезло поработать, поучиться чему-то полезному. И, естественно, еще раз «пройтись» памятью по еще незабытым отношениям с друзьями-коллегами…

 

КИРИЕНКО

 

К моменту назначения полпредом ему было всего 37 лет. Но предшествующая биография могла вместить в себя не одно поколение служилых людей. К маю 2000 года он отучился в институте, поработал на заводе в самой «низшей» должности мастера, как положено отслужил в армии, посекретарствовал в Горьковском обкоме комсомола, «сходил» в политику. После краха страны не стал искать теплых мест и организовал бизнес, который, на удивление всем оказался успешным. А дальше – вообще фантастика. Замминистра. Министр топлива и энергетики страны. Председатель Правительства России… К своим 35 годам он занял не только высоченный пост самого большого государства, но и стал одним из самых известных людей в мире. Как бы сказали методологи, подобной кадровый маршрутизации в истории часто не встретишь. Правда, надо признать и то, что карьерная стремительность вызывала у конкурентов и зависть, и злобу. На его имя чего только не «лепили». Ерничали, насмехались, стараясь передать эти насмешки в народ, сознавая, что он не обуреваем любовью к начальству. А особенно в те времена. А особенно к персонажу – пусть с интеллигентным, умным, но уж очень юным лицом. Народу нужен был столб – весь в трещинах и сучках, задубевший на ветрах, морозах и солнцепеке.

 

Как-то мне пришлось лететь с шефом из Перми в Нижний в пропахшем керосином арендованном Як-40. Самолет – не быстрый. Путь – дальний. В салоне – 4-5 человек из аппарата. От каких-то текущих дел он почему-то резко отвлекся и заговорил о знаменитом дефолте 1998 года, выпавшем на его премьерство. Тогда уже все, кто хоть что-то понимал в этом деле, знали, что Кириенко не являлся прямым автором дефолта. Но он нигде, никогда и ни перед кем не оправдывался. Он был премьером, а значит отвечал за все. Публичные оправдания только бы усилили пресс негатива. Об этом и завел разговор. И таким он оставался всегда и во всем: честным, открытым, человечным. Уже забылось, как в последний премьерский вечер он вышел к стучащими касками по «горбатому» мосту бастующим шахтерам, достал из кармана бутылку водки и распил с ними эту «горькую» с прощением за то, что они, побросав свои шахты и семьи, приехали безисходно выбивать касками лучшую для себя долю, адресуясь и к нему тоже. А он… У него уже не было ни времени, ни возможности отвернуть страну от пропасти. Его пустили в политических «расход» еще до того, как он начал реализовывать свои первые премьерские планы.

 

А дальше – «плыви» куда хочешь и не просто с дефолтным камнем на шее, но и с клеймом «авторства» стремительного ухудшения жизни миллионов людей. С такой обузой характеристик не то, что движение к новым карьерным высотам. Хорошо бы вернуться к обычной работе без негативных последствий для себя в «новой» жизни. В таких случаях карьерного обрушения редко кто восстанавливал психологическое состояние, а тем более, состояние уверенности в своем политическом будущем. При этом надо понимать, что не все статусные коллеги при встрече стремились к объятиям. Поэтому он очень хорошо сознавал, что новое политическое здание на старом, уже бывшем в эксплуатации материале, построить нельзя. Здесь как у Ленина, надо сделать шаг назад, выйти из-под развалин прежней жизни, чтобы сделать два шага вперед. И он их сделал, эти непростые шаги. Сделал с таким успехом, который пока еще никто не повторил в политической жизни России. Правда, и в этом случае был информационный вой: ах, СПС прорвался в Государственную Думу! Хотя представить Кириенко в КПРФ или, например, в ЛДПР было бы смешно, или, наоборот, грустно. В то же время сам он, как человек объективный и разумный не был окончательно «правым», принимая в свое внутреннее политическое содержание некоторую социальную сущность «левой» идеи. 

 

А потом он выразил желание поучаствовать в выборах на соискание губернаторской должности в родной Нижегородской области. Это желание, скорее всего, не было каким-то реваншистским или амбициозным. Он чувствовал в себе нерастраченный потенциал управленца и политика, который плотно наслаивался на знание и понимание социально-экономической сущности области и ментальность населения. Не случилось. Зато молодой Президент В. Путин, учитывая его желание вернуться в область, предложил ему возглавить Приволжский округ с центром в Нижнем Новгороде. Это было тем самым заманчивым новым делом, к которому он всегда стремился.

 

Правда, некоторые региональные «вожди», заранее зная о назначении Кириенко полпредом, постарались дискредитировать его и навязать Президенту других людей. Очень «уперлась» здесь родная Мордовия, во главе с Н. Меркушкиным, который даже на публике не стеснялся усилить «дефолтную» характеристику будущего полпреда. Зато после назначения резко поменял обличительное адресование, объясняя ее тем, что «меня не поняли».

 

…Форматировать новые задачи округа в условиях скрытого сепаратизма – было делом бесполезным. Надо было сначала собрать территории в «кучку» и разбудить в них ощущение единой страны и уже только потом переходить к каким-то текущим задачам. К этому времени Конституции, Уставы субъектов и их законодательные нормы были настолько отдалены от общероссийского законодательства, что ни какими административными и политическими мерками обеспечить единство страны было невозможно. Поэтому первостепенным действием стала задача приведения местного законодательства в соответствие федеральному. И самое трудное в этом – было преодоление сопротивления региональных «элит», для которых расставание с законодательной самостийностью было сродни потери беспредельной власти в регионе и влияния на федеральный центр. Понимая историческую важность решения этой проблемы, Кириенко не стал полностью возлагать ее на аппарат, а лично неоднократно объезжал субъекты, погружался в самую их гущу, принимая крест политической, да и обычной человеческой тяжести. Его энергичность, профессиональная погруженность даже, казалось бы, в мелкие проблемы, неустанность – были примером для нас. Он мог позвонить далеко за полночь и, как будто бы, продолжая только что законченный разговор, «включать» тему. И попробуй сослаться на ночь, на сон или «сейчас посмотрю и отвечу». Он и сам, находился в постоянной круглосуточной готовности, своим примером научил этому всех нас, сотрудников аппарата.

 

Полпред понимал, что новые, во многом не имеющие исторических аналогов задачи, невозможно решать устоявшейся методологией и людьми, которых надо переучивать, тратя на это время и ресурсы. Он первым в стране решился на конкурсный отбор аппарата. Выявление качественного потенциала соискателей на работу «к Кириенко», проведенного ведущими методологами страны и, в первую очередь, Петром Щедровицким, дало возможность сразу, без раскачки и лишнего околопрофессионального трепа включаться в работу. Сам же конкурсный отбор многие из тех, кто его преодолел, называли не состязанием, а истязанием, имея ввиду предел всех интеллектуальных, физических и психологических сил.

 

Зато прошли лучшие и способные, что доказала их дальнейшая, в том числе и нынешняя, профессиональная жизнь.

 

Вокруг Кириенко сформировался редкий профессиональный костяк, с именами уже состоявшихся деятелей, каждого в своем деле. Вряд ли кто не знал бывшего Генерального прокурора Валентина Степанкова. Вместе с ним в должности замов пришли Сергей Новиков, Владимир Зорин, Герман Петров, Александр Евстифеев, чуть позднее Леонид Гильченко и Любовь Глебова. И все они, в последующем, когда закончили службу в округе, не затерялись в сложных карьерных коридорах, а заняли должности уровня федерального министра или заместителя ведомства.

 

Мы постоянно открывали для себя во внешне юном начальнике новые и новые качества, которые подвигали гордиться своим шефом. Кто бы мог подумать, что он обладатель высшего, черного пояса, восточных единоборств? Он удивлял своими познаниями в истории, литературе, искусстве? Для него было в абсолютной важности показать не только внутри страны, но и за ее пределами, национальные достояния народов, проживающих в округе. Он на уровне глубокого профессионала разбирался в сложностях внутринациональных и межнациональных отношений.

 

Было трудно понять, когда он спит, когда в своем удовольствии проводит праздные дни и недели. Честно говоря, мы ждали и надеялись, что вот начальник выдохнется, устанет и, наконец, уйдет, как все нормальные люди в отпуск, а мы расслабимся и переведем дух. Но он все не уходил, рождая и обеспечивая нас новыми идеями и проектами. Объяснить их фантастическую сложность или, в силу чего-то, невозможность исполнения – было нельзя, потому что все помнили его принцип: захочешь -сделаешь, ну а не захочешь…

 

Чтобы аппарат не «замыливался» в своих бюрократических особенностях, чтобы рутина не поглотила его, и быть в постоянной готовности, он «освежал» аппаратный опыт, раз от разу подвергая его тренинговым процедурам. Модераторами приглашались ведущие ученые-методологи страны, известные психологи-аналитики, философы, специалисты по городской среде. Профессура, по заранее подготовленной по заданию Кириенко методике, проводила организационно-деятельные штабные игры, погружая каждого из нас в трудно-выполняемые задачи. И надо было в короткое время коллективно и индивидуально найти решение, доложить его «ареопагу», а если что-то не так, исправить его в критический дефицит времени. Отлынивать было невозможно, потому что каждому отводилась своя роль и, если она не была исполнена, усилия коллектива летели в тартарары. А это значит туда же летел престиж всех неудачников. Люди не спали ночами, работая над вариантами, формами и способами решения задач. И какое было ощущение радости, когда шеф, закрывая «многодневку» произносил сакраментальное: «нет в игре – нет в жизни». После такой «игры» работа казалась раем. Зато было понятно, как включаться в реальную проблему, как ее постичь и как подойти к разрешению. Причем, поощрялся звонок в любое время суток профессорам-методологам с просьбой о консультации в практических затруднительных случаях. Идея такого общения тоже принадлежала Кириенко, который считал справедливым отношения теории к практике и наоборот.

 

У начальника, как мы все его звали за глаза, очень обостренное чувство на полезных людей. Он не обращал особого внимания на возраст, ученую «остепененность» или карьерные успехи. Он различал в людях ту самую потенциальную полезность, которая в итоге давала результат. Не по годам     зрелый тридцатилетний кадровик Виктор Ратников, удивлявший редкой способностью определять не только профессиональную степень кандидатов на аппаратные должности, но и их человеческих потенциал. Он справедливо считал и, надеюсь, продолжает считать, что плохой человек – не может быть хорошим специалистом, а тем более руководителем. К Ратникову, который был значительно моложе многих из нас, мы шли и за мудрым советом, и за помощью в сложных делах. Часто он и сам, чувствуя какую-то «пробуксовку», вдруг являл себя в качестве помощника и человека-выручалку. Он был незаменим как человек отдушина, как человек-приемник, которому можно адресовать самые неприятные внутренние отложения. И он умел не только угомонить разыгравшеся упадничество, но и, самое главное, поднять дух, вернуть его в бодрое состояние.

 

Или Саша Николин, начальник секретариата. Он помнил дни, недели, цифры, имена, фамилии, адреса, телефоны – все то, из чего состоит человек-органайзер. Его трудно было застать врасплох каким-то вопросом, относящимся к его компетенции. Он выстроил бюрократию таким образом, что она стала походить на искусство. Казалось бы, серая, буднично-рутинная работа его усилиями и способностью вызывала наше восхищения.

А выразитель публичной деятельности полпреда, его пресс-секретарь Сергей Новиков, умеющий отмечать главное от второстепенного, яркое от тусклого? Разве он, один из самых молодых сотрудников не был примером профессиональной зрелости? Был. Да еще каким!

 

А Ольга Бараева, Ольга Савинова, Ирина Ефимова, Алексей Чкалов, Фаина Воробьева, Максим Крохин… Всех хочется как-то упомянуть, обнять, поблагодарить. Но формат…

 

…Когда наш начальник уходил в Росатом, многие СМИ ерничали и предрекали крах отрасли. Но когда он уходил из атомной корпорации в Администрацию – не было издания которое бы не отметила не только его спасительную роль для хиреющей отрасли, но и подвижнические усилия в ее небывалом развитии. Он, как всегда, смог в прямом и переносном смыслах образовать многотысячный коллектив, избрать правильную тактику выполнения президентской стратегии и вернуть отрасль в мировые лидеры. И все эти «кваканья» по поводу присвоения ему звания Героя России, пусть остаются кваканьем. Этим «пресноводным», в силу их болотности, не понять степень масштаба личности, способной изменит страну к лучшему.

 

 При всей своей гигантской загруженности он никогда не забывал поздравить с днями рождения своих настоящих и бывших коллег, сказать или приятные слова. Он не «брезгует» подставить плечо, поддержать и помочь. Он был, есть и остается человеком с глубоким душевным содержанием, к которому с очень глубокой симпатией относимся и все мы, бывшие главные федеральные инспекторы первого набора: Рустем Хамитов из Башкортостана, Марсел Галимарданов из Татарстана, Валериан Егоров из Марий Эл, Сергей Чикуров из Удмуртии, Николай Мартьянов из Кирова, Сергей Обозов из Нижнего Новгорода, Петр Капишников из Оренбурга, Владимир Фомин из Пензы, Владимир Соломонов из Перми, Андрей Когтев из Самары, Ринат Халиков из Саратова, Валерий Гринько из Коми-Пермяцкого автономного округа. Не могу не вспомнить и тех коллег первого «призыва», которых уже нет снами: Александра Муратова из Чувашии и Валерия Сычева из Ульяновска.

 

Мы не выбираем время. Оно выбирает нас. Иногда выбирает без разбора, а иногда с тщательным предназначением, так, как это было с Сергеем Владиленовичем Кириенко.